изображение с портала "Ахилла"
Миллионы брошенных государством людей были бы рады найти в лице главы церкви заступника или хотя бы утешителя. Но патриарх выбрал иную роль
Десятилетие работы господина Гундяева в качестве главы Русской православной церкви Московского патриархата — хороший повод подвести промежуточные итоги его деятельности на этом посту. К сожалению, уровень отношений между РПЦ МП и обществом сейчас такой, что называть господина Гундяева «Святейшим Патриархом Московским и Всея Руси» лично мне не хочется даже из формальной вежливости. Во всяком случае, сам он и его окружение отнюдь не склонны даже на уровне языка демонстрировать уважение к неверующим согражданам — почему же тогда мы должны смиренно повторять внутрицерковные титулы как нечто само собой разумеющееся?
Чтобы неверующий человек или член другой конфессии признавалдуховное лидерство господина Гундяева, ему надо было бы прожить эти годы как-то иначе, а не в лимузине с мигалкой под охраной ФСО.
Бюрократическая клерикализация
Десятилетие нахождения господина Гундяева во главе РПЦ стало временем жесточайшего по меркам 21 века клерикального террора и возмутительной и совершенно антиконституционной клерикализации общества.
Важно помнить, что клерикализации России началась не в ответ на требования миллионов верующих привести общественную жизнь в соответствие со своими убеждениями, а совсем наоборот: стремительно воцерковившиеся чиновники при содействии РПЦ МП пытаются превратить Россию во что-то, чем она никогда не была и уж точно никогда не будет, в «православный Иран».
Можно сколько угодно пугать себя этим словосочетанием, но исламская революция в Иране стала возможной потому, что более 90% населения исправно посещали мечети и готовы были слушать имамов, а вовсе не наоборот — пришли, мол, имамы и всех заставили себя слушаться. Иран — это пример того, как религиозное большинство навязало свою волю меньшинству.
В современной России все иначе: воцерковившееся меньшинство диктует свою волю большинству населения, которое или не замечает всех этих титанических усилий по своему духовному окормлению, или пытается сопротивляться.
Самая главная линия фронта между РПЦ МП и обществом пролегает в вопросах недвижимости и образования. Борьба РПЦ МП за архитектурное наследие дореволюционной Синодальной церкви началась еще в конце 80-х, но в последние годы на первый план вышло лихорадочное строительство по всей России новых культовых объектов — при горячем одобрении местной власти, силовиков и крупного бизнеса и зачастую под негодование местных жителей.
Храмы строятся буквально назло населению — на месте парков, скверов, на площадях и чуть ли не на месте стадионов (к этому, похоже, идет ситуация в Мурманске). Люди выходят на улицы, протестуют — но ни разу нигде глава РПЦ не сделал шаг назад, не пошел навстречу обществу. Диалог — это то, к чему господин Гундяев не способен вовсе, во всяком случае, это следует из всей его деятельности.
И это все не удивительно. Кроме чиновников и силовиков РПЦ МП в России особо не на кого опираться, да и зачем? У них деньги, власть, земля, они всегда выделят курсантов МЧС для массовки на крестный ход и деньги на новую церковь. А то, что в ней не будет прихожан, никого не волнует — не на прихожанах держится церковная экономика.
То же самое происходит и в вопросах образования. Родителям буквально навязывают религиозную индоктринацию их детей под видом всевозможных школьных курсов — и родители в большинстве случаев сопротивляются, раз за разом выбирая своим детям «светскую этику» вместо «основ православия». Но никто не пытается с ними дискутировать и убеждать, церковь использует другие рычаги и предпочитает создавать ситуацию безальтернативности: мол, хотите или не хотите, а поп все равно будет приходить в школу и проповедовать — потому что Россия православная страна!
Кто его паства
Между тем, современная Россия — страна нерелигиозная и нецерковная. Рассуждающие о «православной России» или сознательной лгут или путают свои личные фантазии о далеком прошлом с настоящим. В самом частом случае за главный аргумент предлагается считать фиксируемую некоторыми опросами самоидентификацию значительной доли жителей России как православных. Что конкретно имеют в виду эти люди, ходят ли они в церковь, совершают ли обряды, знают ли «Символ веры» и способны ли отличить православие от чего-то другого — на эту тему опросы проводятся гораздо реже и их итоги скорее игнорируются властями и верхушкой РПЦ МП, чем учитываются при принятии решений. Правдивая цифра из года в год фиксируется в пиковые дни посещения населением православных храмов, на праздники Рождества и Пасхи, и она находится на уровне 5%.
При этом любая попытка предложить считать господина Гундяева лидером этих нескольких процентов населения, а не всероссийским духовным авторитетом, вызывает бурю негодования. И с точки зрения чиновничьего подхода все верно: раз у господина Гундяева есть документы, что он «Святейший Патриарх Московский и Всея Руси», раз президент ничего не имеет против, а ФСО охраняет, значит он и есть главный по духовности, а все, кто против — опасные экстремисты.
Все годы своего нахождения в должности господин Гундяев ведет себя так, будто возглавляет крупнейшую конфессию в стране сплошной религиозности, а потому любое его слово и пожелание должны восприниматься окружающими как руководство к действию. Не факт, что он на самом деле не отдает себе отчет в реальном положении дел, но правда ему вовсе не нужна, потому что неудобна. Поэтому раз за разом повторяется ситуация, подобная недавнему конфузу с призывом меньше пользоваться гаджетами: к чему бы ни призывал лидер РПЦ МП, общество никак не реагирует на его призывы, но скандальное отсутствие реакции на призывы мнимого духовного авторитета никак не комментируется.
Исступленная и, с гуманистической точки зрения, совершенно преступная борьба с правом женщины на аборт, которую РПЦ МП пытается вести последние годы, ни к чему не привела: несмотря на тотальное замалчивание этой темы, большинство жителей России явно смотрит на этот вопрос иначе, чем господин Гундяев и не собирается менять своего мнения.
Вопрос с абортами вообще весьма показателен: власть готова помогать РПЦ МП проникать в школы, вузы, армию, тюрьмы. Власть готова запрещать неприятных РПЦ МП «Свидетелей Иеговы» и затруднять деятельность всех других конфессий. Власть готова давать деньги и часть пропагандистского ресурса на нужды РПЦ МП. Но при этом власть совершенно не готова ссориться с населением из-за щепетильных вопросов, одним из которых как раз является проблема прерывания беременности.
Со своей стороны, РПЦ МП вовсе не готова пойти на принцип, выводить на улицы людей или шантажировать власть угрозами изменить электоральное поведение своей паствы: во-первых, она боится идти против власти, а, во-вторых, никаких миллионов людей, которые могли бы выйти на улицу или своим электоральным повелением повлиять на что-то у РПЦ МП попросту нет, о чем уже писалось выше.
Духовный лидер в новом веке
Современный мир предлагает множество моделей поведения религиозных лидеров Например, Далай-Лама изначально был лидером маргинальной этно-религиозной группы. Тем не менее, он выработал такой стиль поведения, который позволяет ему быть востребованным спикером и мыслителем и за рамками своей конфессии. Конечно, свою роль тут сыграла и экзотичность, и политические обстоятельства, но в смысле самопрезентации Далай-лама выбрал правильную стратегию: я для вас для всех чужак, экзотичный восточный человек в странной одежде, но я могу и готов говорить с вами о том, что интересно вам.
Иная позиция у римского папы, чей образ, похоже, очень сильно повлиял на московского патриарха. Но весь блеск папского международного влияния и глобального духовного авторитета базируется на двух рациональных основаниях. Во-первых, практикующих католиков в мире действительно очень много, и абсолютное большинство из них признало римского понтифика своим безусловным лидером. Во-вторых, римский папа все-таки является также светским лидером и главой пусть и крошечного, но государства. Для неверующего или инаковерующего человека второе даже важнее первого: государств на земле менее 200 и глава любого их них уже является необычной фигурой.
Наконец, есть американский тип духовного лидера, немыслимый в России — речь о людях формата Мартина Лютера Кинга или Билли Грэма, которые своей активностью на религиозной и общественной ниве создали столь мощное движение, что их мнение была вынуждена учитывать светская власть.
Был ли шанс у господина Гундяева стать духовным лидером России и даже мира? Может быть и был, но он выбрал совершенно иной путь и пришел по нему туда, куда пришел: его готовы слушать и слушаться только те, кто так или иначе состоит на службе у него или у российского государства. За пределами нескольких процентов населения России никакого особого авторитета у господина Гундяева нет, и уж тем более его нет за пределами России. Ничего интересного современному миру глава РПЦ МП сказать не может, да ему этого и не надо — ему важно место внутри политической элиты России, а не сомнительная слава любимца всемирной богемы.
Место красит человека
За прошедшие 10 лет стало очевидным, что случай патриарха Кирилла — это пример того, как место красит человека, а не наоборот: весь его духовный авторитет — заимствованный, он получен вместе с печатью, резиденциями и доступом к счетам РПЦ МП. Господин Гундяев — не богослов, не мыслитель, не миссионер, не пророк и не визионер. По сути, он — обычный путинский чиновник-олигарх, в статусе примерно вице-премьера или главы госкорпорации. Если глава Газпрома Миллер вдруг решится поучать общество нравственности — эффект будет не больший и не меньший, чем от выступлений господина Гундяева: весь пропагандистский холдинг исправно подключится и проинформирует население, а потом сообщит, как все воодушевлены и восхищены. То, что на самом деле всем глубоко наплевать, останется вне повестки, а через несколько дней тема и вовсе забудется.
Господин Гундяев не захотел или не смог стать неформальным лидером для миллионов брошенных государством людей, которые были бы рады найти в лице главы церкви заступника или хотя бы утешителя. Благотворительность, социальная работа — все это маргинально в современной русской церкви. Особенно на фоне строительной и лоббистской деятельности, на которые в РПЦ МП не жалеют никаких сил. Он предпочел стать патриархом параллельной реальности — с ряжеными казаками и пригнанными для массовости курсантами, с лебезящими по долгу службы губернаторами и решающими через патриарха свои бизнес-вопросы олигархами.
Господин Гундяев — это даже не духовный лидер священников и чиновников России, он просто высокопоставленный аппаратчик, которому Путин поручил курировать тему православной духовности в России. Если завтра ему скажут уйти в отставку — никакого раскола РПЦ МП не случится, новым главой выберут кого скажут в Кремле и будут его также почитать и принимать, как сейчас почитают и принимают господина Гундяева. Потому что ничего личного, ничего духовного — просто бизнес, просто такая работа: кому-то достался Газпром, кому-то РЖД, а господину Гундяеву — РПЦ.
Мнение автора может не совпадать с мнением редакции
Федор Крашенинников, политолог, публицист, 01 февраля 2019, 12:31
