Уложение Николая II, как ни странно, содержит в себе лишь одну Главу «О нарушении ограждающих веру постановлений», которая состоит лишь из 25 статей (против 80 в Уложении 1845 года). Однако, прежде чем приступать к его анализу, необходимо обратить внимание на такой важный акт, как «Именной высочайший указ, данный Сенату, «Об укреплении начал веротерпимости» от 17.04.1905 года. Преамбула гласит о «сердечном стремлении обеспечить каждому из Наших подданных свободу верования и молитв по велениям его совести». То есть, обеспечение такой свободы иностранцам и апатридам в Российской империи даже не рассматривалось, равно как обеспечение права не исповедовать никакой религии.
Важнейшим положением данного Указа было то, что переход из православия в иное христианское вероисповедание никоим образом не мог преследоваться. Как будет видно в дальнейшем из анализа Уложения, действительно, «отступление от веры», в отличие от Уложения 1845 года, наказуемым вообще не являлось, наказанию подлежало только «отвлечение от веры».
Важным для уголовного права также является пункт о «расколе». Так, Указ установил различия «между вероучениями, объемлемыми ныне наименование «раскол», разделив их на три группы: а) старообрядческие согласия, б) сектантство и в) последователи изуверных учений, сама принадлежность к которым наказуема в уголовном порядке». Под старообрядцами понимались («взамен употребляемого ранее названия раскольников») «все последователи толков и согласий, которые приемлют основные догматы Церкви Православной, но не признают некоторых принятых ею обрядов и отправляют свое богослужение по старопечатным книгам».
Переходя к анализу уголовного закона, отмечу, что Глава «О нарушении ограждающих веру постановлений» на Отделения не делится, в отличие от предыдущего акта, однако, в ней можно выделить несколько так называемых видовых объектов. Родовым, как и в предыдущем Уложении, является вера, хотя, опять же, правильней было бы говорить о религии, как идее, способствующей укреплению и сохранению государственной власти.
Для защиты христианской веры как таковой (именно христианской, всей, а не только православия, в отличие от Уложения 1845 года!) устанавливалась ответственность за «возложение хулы» на исчерпывающий перечень святых и предметов (определенных в Приложении к Уложению, в котором перечислены предметы, признанные священными для православной, римско-католической и армяно-грегорианской церквей), православную церковь, ее догматы, или вообще христианскую веру. Важно, что деяние должно было быть совершено либо в церкви во время богослужения; либо в часовне, христианском молитвенном доме; либо путем публичного распространения произведений; либо с определённой целью – «произвести соблазн» (то есть, в первых трех случаях наличие такой цели не являлось обязательным). Первые три случая образуют тяжкое преступление, последнее – небольшой тяжести. В качестве привилегированного состава предусмотрено совершение деяния «по неразумению, невежеству или в состоянии опьянения».
Уложение 1903 года также охраняет христианство путем установления ответственности за кощунство. В отличие от предыдущего акта, данные термин определяется через перечисление относящихся к нему действий – «поношение установлений или обрядов церкви православной или вообще христианства, поругание действием или поношение предметов, употреблением при православном или ином христианском богослужении освященных; непристойная насмешка над священными предметами или предметами верований, перечисленных в ст. 73» (устанавливающей ответственность за «возложение хулы»). Обстановка совершения деяния, а также привилегированный состав аналогичен рассмотренному выше преступлению, однако, в соответствии с размером наказания, кощунство относимо к преступлениям небольшой тяжести.
Интересно отметить наличие аналогичных преступлений в отношении нехристианских вероисповеданий, равно как запрет воспрепятствования отправлению законных нехристианских религиозных обрядов; запрет принуждения к совершению обрядов иных вероисповеданий (любых); запрет «совращения» из одной веры в другую путем применения насилия или угроз. Снова с надеждой приходит мысль о начале формирования свободы вероисповедания в России, однако, как будет видно из дальнейшего анализа, скорее всего, объектом уголовно-правовой охраны в данном случае является общественный порядок, а не право исповедовать любую религию – поскольку православие остается в более чем привилегированном положении (на втором месте - христианство – они выделяются отдельно в указанных преступлениях), отсутствует право не исповедовать никакой религии, а также присутствует явная дискриминация по религиозному признаку.
К третьему видовому объекту можно отнести авторитет церкви (и православной, и христианской вообще), который охраняется через:
- запрет воспрепятствования отправлению христианских обрядов (особо оговаривались погребальные, а также, говоря современным языком, надругательство над телами умерших, относимое к категории преступлений против общественной нравственности);
- запрет совершения религиозных обрядов не православного христианского вероисповедания над православными лицами (что интересно, не предусматривалась ответственность за обратные действия или за совершение нехристианских обрядов над православными или не православными христианами);
- запрет самовольного присвоения сана священнослужителя христианского вероисповедания и отправления религиозных обрядов;
- запрет оскорбления православного священнослужителя или совершения над ним насильственных действий – в любое время для неправославных христиан и не христиан, а равно раскольников и сектантов; и во время отправления религиозных обрядов – для всех.
В качестве четвертого объекта выделялась незыблемость православия и необходимость умножения числа его последователей. Для этого законодателем устанавливалось наказание за:
• «совращение в иную веру» посредством злоупотребления властью, принуждения, обольщения обещанием выгод или обмана; а также насилия над личностью или наказуемой угрозы (выделялось в качестве квалифицирующего признака):
христианина - в нехристианскую веру
православного - в иное нехристианское вероисповедание
православного - в расколоучение или секту, особо оговаривались «соединенные с изуверским посягательством на жизнь свою и других» и скопцы
инородца русского подданного нехристианского вероисповедания - в другую нехристианскую веру, совершенное мусульманином, евреем или язычником
• совращение «из одного вероисповедания в другое», без конкретизации (т.е. в отношении лиц нехристианских вероисповеданий) – было наказуемо только в том случае, если совершалось посредством насилия над личностью или наказуемой угрозы.
• Воспрепятствование лицом нехристианского вероисповедания в исповедании христианства лицом, находящемся у нег в услужении, обучении ремеслу или на работе
• Воспитание малолетнего не в правилах христианской веры (отдельной статьей – не в правилах православной, а иной христианской, что каралось менее сурово) в том случае, если родитель или опекун по закону обязан воспитывать его в ней
• Публичные действия, направленные на переход православного в другую веру, раскольничество или секты (произнесение или чтение проповедей, речей, сочинений);
• Оказательство раскола, запрещенного законом;
• Совершение священниками неправославных христианских вероисповеданий, а также раскольниками или сектантами над православными или лицами, которые должны были бы стать православными, обрядов, знаменующих их принятие иного вероисповедания
• Воспрепятствование принятию православия путем насилия или наказуемых угроз ;
• Участие в расколоучении или секте, соединенным с изуверным посягательством на жизнь свою или других лиц, а равно оскоплением, самоооскоплением или безнравственными действиями.
Подводя итоги анализу уголовного закона, регулирующего религиозные отношения в последние годы существования империи, отмечу следующее.
Во-первых, это зачатки формирования свободы совести, более существенные, чем пробивались в Уставе благочиния, хотя, все же и незначительные. Во всяком случае, Указ «Об укреплении начал веротерпимости» от 17.04.1905 года содержал в себе революционные для того времени положения о «сердечном стремлении обеспечить каждому из Наших подданных свободу верования и молитв по велениям его совести», а также о том, что переход из православия в иное христианское вероисповедание никоим образом не мог преследоваться, и лицо по достижению совершеннолетия избирает для себя вероучение самостоятельно. Крайне важным является пункт о «расколе», определивший, что под запретом остаются лишь те учения, которые сопряжены с посягательствами на жизнь и безнравственными действиями, а не те, которые отрицают власть церкви и какие – либо религиозные обряды, или проводят их по своим канонам. Данный Указ во многом определил положения уголовного закона. Так, не являлось преступлением «отступление от веры», впервые за всю историю. Уголовно-правовой охране подлежали также иные христианские и нехристианские вероисповедания. Однако – в меньшей степени, чем православие. Отсутствовало право не исповедовать никакой религии. Имеется существенная дискриминация по признаку отношения к религии в аспекте назначения наказаний. Исходя из чего можно сделать вывод, что уголовно – правовые нормы, «ограждающие» не православную веру, направлены не на обеспечение свободы совести, а, скорее всего – на обеспечение общественного порядка, во избежание конфликтов на религиозной почве.
Юлия Федотова
